Алексей Павленко: "Российский" агроэкспорт мы уже переориентировали на Китай, Африку и Ближний Восток
Глава Минагропрода в эксклюзивном интервью УНИАН рассказал, почему Украине не страшно российское продуктовое эмбарго и сможет ли наша страна уже через два года увеличить объем экспорта агропродукции.
В Украине завершается сбор урожая. В этом году аграрии планируют заложить «в закрома» до 60 млн тонн, что целиком сопоставимо с прошлогодним – рекордным для страны показателем валового сбора. Более половины собранной агропродукции – порядка 36,4 млн тонн - пойдут на экспорт, что позволит уже до конца текущего года выручить не менее 6 млрд долл. При этом около трети нашего экспорта составят продукты переработки, что в значительной степени снизит риски украинских аграриев от колебаний цен на сугубо сырьевых аграрных рынках.
О том, куда украинцы везут свое зерно, масло, сахар, и какие ниши разрабатывают – в интервью с министром аграрной политики и продовольствия Украины Алексеем Павленко.
Алексей Михайлович, мы беседуем накануне вашей поездки на агросаммит ЕБРР. Что везете в Лондон и самое главное – с чем рассчитываете оттуда вернуться?
В начале сентября в Лондоне в офисе ЕБРР действительно пройдет крупный аграрный саммит, где соберутся ведущие агрокомпании мира. Украина заявлена, как одна из основных тем переговоров и дискуссий. В ЕБРР не раз подчеркивали, что наш агросектор является важным элементом инвестиционной политики Банка. И сейчас Банк на своей площадке собирает мировых инвесторов и наших предпринимателей для дальнейшей совместной работы.
Чем обусловлено такое внимание?
Мы в пятерке ведущих стран по объему экспорта агропродукции. Первое место (по зерновым - УНИАН) занимают США, второе – Евросоюз с общим объемом экспорта в 38,3 млн тонн. Для сравнения: мы планируем уже в текущем маркетинговом году довести экспорт до 36,4 млн тонн. И за пару лет мы запросто догоним европейцев по экспорту.
Тем более, что валовый сбор урожая год от года растет…
Это раз. Но мы еще и остатки заложили значительные. В прошлом году мы сформировали хорошую подушку продовольственной безопасности. У нас по состоянию на начало маркетингового года – на 1 июля – в закромах было на 3,5 млн продукции больше, чем на 1 июля прошлого года.
Плюс – мы в постоянном контакте с производителями и трейдерами. Ежемесячно проводим совещания, еженедельно сверяем балансы, анализируем все макроцифры.
И тем не менее, у нас были примеры, когда большой экспорт оборачивался внутренним дефицитом и необходимостью применять жесткие меры – от ценового регулирования до прямых торговых ограничений. В этом году обойдемся без них?
Жесткие ограничения - это следствие ситуативных метаний, когда нет ни планов, ни прогнозов. И эта история не о нас. Мы, повторюсь, ведем плановую работу, учитываем все показатели - по регионам, по видам продукции, по урожайности, даже по экспортно-товарному балансу.
К 1 сентября (за период с 1 июля 2015 года) мы экспортировали и подготовили к экспорту почти 6,2 млн тонн зерна. Что на 24% превышает показатели аналогичного периода прошлого года (по состоянию на данный период 2014 года экспортировали и подготовили к экспорту около 5 млн тонн). Мы знаем, где, в каких портах стоят суда под загрузку, где, кому и сколько нужно вагонов и зерновозов. Все это в оперативном режиме решаем с Мининфраструктуры.
Вот сейчас планируем распространить «пилот» по созданию системы единого окна для экспортеров. Максимально упрощаем прохождение всех процедур и собираем в одном месте все службы: санитаров, фитосанитаров, таможенников. Они будут работать в режиме 24\7, что позволит быстро и эффективно обеспечивать экспортные формальности. Думаем начать эту работу в Одессе, а затем и в других регионах.
Когда увидим этот механизм в действии?
Хотим в ближайшие месяцы – пока идет сезон активного экспорта зерна.
Рост агроэкспорта – это безусловный плюс для страны. Однако мы не можем не замечать, что доля непосредственно сырьевого экспорта достаточно велика. Как скоро мы сможем переориентироваться на переработку и торговлю продукцией с дополнительной стоимостью?
В прошлом году доля сырьевых товаров в общем объеме экспорта в ЕС составляла порядка 76%. Иными словами, сырьевой экспорт составлял три четверти. Сейчас это 67%. Мы постепенно смещаем акценты в сторону переработки. Например, в общем объеме экспорта увеличили поставки курятины в 7 раз. Вдвое нарастили экспорт продуктов переработки злаков. На рынке Китая, кроме подсолнечного, уже присутствуют наши соевое и рапсовое масла. Да и в отношении зерна я бы не сказал, что это чистое сырье. У нас столько ограничений и требований по этому сегменту – от влажности до защиты от паразитов, что называть наши зерновые сырьем – это обижать фермеров. Практически все страны импортеры зерна, ввиду относительно продолжительного термина хранения зерна, именно в нем хранят свои запасы и перерабатывают по мере необходимости.
У нас огромные перспективы в нише семян. Мы уже прошли сертификацию Евросоюза и есть надежда, что мы откроем для наших семян европейских рынок. Причем ряд проектов по семенам пойдут за счет инвестиций крупнейших агрокомпаний – «Монсанто», «КВС», других компаний. А в агропроизводстве семена – это своего рода high-tech. Это очень перспективно. Причем это не ГМО, как принято думать. Это высокотехнологическое производство.
Ну и наконец, переработка продукции – это одна из целей. А ведь не стоит забывать, что аграрии уже сейчас формируют множество смежных отраслей производства. На прошлой неделе я был в Кировограде на производственном объединении «Червона зирка». Не будь у нас развитого агросектора, предприятие, специализирующееся на производстве агротехники, давно закрылось бы. А это ни много ни мало 6 тыс. рабочих мест. Зато сейчас они продают треть своей продукции на рынке СНГ и 5% уже вывозят в Евросоюз.
Еще один пример. Развитие речных перевозок будет стимулировать судостроение и металлургические предприятия.
Один из важных аспектов организации нашего агроэкспорта – поиск новых рынков и переориентация агропроизводства на новые направления. В частности, традиционный для нас российский рынок уже через несколько месяцев будет полностью закрыт. А туда мы везли как раз не семена и не трактора, а вполне конкретные молоко, сыры… Чем грозит нам российское продуктовое эмбарго?
Не стоит сгущать краски и говорить о каких-то угрозах вообще. На данный момент наш экспорт в Россию – это всего 2% от общего экспорта. За 7 месяцев 2015 года сыра, основного экспортного товара, было отправлено всего на одну тысячу (!) долларов, хотя годом ранее экспорт сыра оценивался в почти 80 млн долл. США. Сливочного масла мы экспортировали на 27 млн долл, а сейчас экспорт в этом сегменте упал до нуля. Семена масличных культур экспортировали на 20 млн долл, сейчас не экспортируем ничего. Злаков вывозили на 14 млн долл, сейчас – ноль. Рыбы и рыбопродуктов экспортировали на 14,2 млн долл, сейчас – ноль. Так каких проблем мы ждем? Кого пытаются напугать этим эмбарго?
А куда «ушли» эти экспортные миллионы?
На другие рынки. Мы серьезно увеличили экспорт в Европу. Наиболее показательные примеры роста экспорта по конкретным товарам: по мясу птицы - в 3,1 раз до 27,3 млн. долл., по яичным продуктам - в первой половине 2014 данная продукция не экспортировалась, а за аналогичный период 2015 году объемы экспорта составили 4,5 млн долл., по томатной пасте - в 9,5 раз до 6,9 млн долл, по обработанному зерну злаков - в 1,9 раза до 5,6 млн долл, по сахару и кондитерским изделиям из сахара - в 1,8 раза до 17,8 млн долл, по готовой продукции из зерна - в 1,3 раза до 18,0 млн. долл. Такие результаты свидетельствуют о высоком потенциале украинской продукции и хорошие перспективы на рынке ЕС.
Мы, повторюсь, открыли уже Ближний восток. Нефть и газ на хлеб при всем желании не намажешь, а масло – в самый раз. И в этом наше преимущество. Мы производим качественные продукты питания и готовы накормить ими мир. Мы уже сейчас кормим порядка 140 млн человек. И это не предел. Мы реально можем и будем кормилицей мира. И ту же Россию мы тоже готовы кормить – при условии нормальных торговых отношений, конечно.
А возвращаясь к тезису о диверсификации, скажу, что у нас весь рынок СНГ по экспорту меньше, чем африканский рынок. В Африку мы вывозим продукции на 2,6 млрд долл. Причем африканский рынок только растет. Рынок Евросоюза для нас – это 5 млрд долл. также с перспективой дальнейшего роста не менее 6%. Азиатский рынок – 6,6 млрд долл с перспективой роста не менее 10%.
Недавно мы вернулись из Египта. А это уже сейчас годовой экспорт сельхозпродукции на 1,5 млрд долл. Мы получили предложение экспортировать туда 12 тыс тонн халяльной курицы, продуктов переработки. На прошлой неделе открыли рынок Израиля по яйцу. И это результаты только последних двух недель.
Новые рынки – это наша большая стратегическая задача. Аграрии в один голос твердят: вырастить и произвести мы можем что угодно, помогите продать этот продукт. И мы, конечно, работаем в этом направлении.
Очень рассчитываем открыть рынок Ирана. В середине сентября планируется большая поездка в Тегеран. Иранский рынок - это экспорт только зерновых в объеме не менее 3 млн тонн. Он очень перспективен в части курятины и яичного порошка.
Большая делегация Минагропрода работает сейчас в Бангладеш. Там можем продавать до 1 млн тонн зерновых и другой продукции.
Коль скоро мы заговорили о росте экспорта в ЕС, на каком этапе у нас переговоры по увеличению квот для агропродукции в рамках зоны свободной торговли?
Мы с января ведем эти переговоры – с Еврокомиссией, с ключевыми министрами европейских стран. Минус этого процесса в том, что сам механизм получения квот – длинный и долгий. Но сам факт нашего присутствия на рынке ЕС автоматически является фактом признания качества нашей продукции для других рынков. И это открывает нам большие перспективы.
Вот сейчас мы боремся за сертификацию нашей молочной продукции. В Украине 82% молока производится частными хозяйствами. Более 4 млн частных хозяйств. Это проблема, потому что Европа не может покупать молоко, которому не обеспечена должная процедура контроля качества. Не будут европейцы покупать молочку, которую собирают молоковозом по окрестным селам. Им подавай чистое производство, когда корову доит аппарат, молоко не соприкасается с воздухом, проходит мгновенное охлаждение и потом уже все остальные процедуры.
Так вот сейчас мы проводим сертификацию 10 наших молочных компаний на соответствие европейским нормам. Четыре компании уже прошли первичный аудит, вышли на следующий этап проверок. Ждем решения Еврокомиссии. Если решение будет положительным, это станет сигналом того, что Украина выйдет на уровень страны - производителя молока европейского качества. И не беда, что в Европе у нас по молоку будет пока минимальная квота. Сам статус сертификации позволит нам выйти на рынок Африки, Азии. Но мало того. Мы сами получим, наконец, молоко европейского качества.
Не могу не спросить о наших отношениях с Китаем. Это огромный рынок, который только начинаем осваивать. Как можете охарактеризовать наши позиции в Поднебесной? Что с нашим зерновым контрактом, ставшим уже притчей во языцех?
Китайские отношения – это как раз не один контракт, который сам по себе очень тяжелый. Это даже не набор контрактов, а четкие точки и сферы сотрудничества. Мы вдвое за полгода увеличили экспорт в Китай. У нас напрямую с Китаем сегодня работают 20 компаний, в то время как раньше это была только Государственная продовольственно-зерновая корпорация. У нее была своеобразная монополия на рынок Китая, которую мы успешно разрушили.
Китай готов у нас брать максимальное количество продуктов, мы свои позиции на их рынке только наращиваем. В отличие, к слову, от соседней России, которая сама признает, что рынок Китая они нам по многим сегментам уступили.
Интерес Китая к Украине очень большой. И сейчас мы говорим об экспорте в Китай сахара, курятины, сухого молока, кондитерки, соевого шрота.
Эти переговоры – это конкретные проекты, с цифрами и условиями поставки?
Безусловно. Украинская продукция покупается и продается. Украина входит в проект «Шелковый путь», и потому у китайских товарищей интерес еще и к нашей инфраструктуре – в особенности к портам.
А земля? Китай выходит с предложениями работать на украинской земле?
Нет. Земельные отношения мы с Китаем не развиваем, поскольку у нас существует законодательно оформленный земельный мораторий – и мы его не нарушаем.
В таком случае не могу не спросить позицию министерства по этому вопросу. 1 января у нас истекает срок действия моратория на продажу земли. В сентябре – октябре этот вопрос будет обсуждаться в парламенте. Он же является одним из маяков нашей программы с МВФ. Как будем решать земельный вопрос?
Вопрос земли во многом политизирован. И моя позиция как раз в том, чтобы не демагогию вокруг земли разводить, а для начала сделать «домашнюю работу» - сформировать, наконец, земельный кадастр, оценить землю, провести ее инвентаризацию. Немаловажный вопрос – организация регистрации земли, выдача разрешений на право собственности. Сейчас это неимоверно сложно сделать из-за бюрократических процедур. Остаются открытыми вопросы кто и в каких размерах имеет право владеть землей. Кто и как будет контролировать рынок земли.
Словом, тут есть много нюансов, которые требуют решения. Если, к примеру, разрешить продажу земли, то как быть с теми, кто уже заключил долгосрочные договоры аренды? Как сделать так, чтобы комфортно было не только тем, кто зайдет на рынок земли, но и тем, кто там уже присутствует в качестве арендаторов и пользователей?
Аграрный сектор достаточно эффективно работает в условиях аренды земли. К слову, сума арендной платы за 2014 год составила около 12 млрд грн – это очень существенная сума дохода владельцев земельных паев.
Еще один дискуссионный момент – НДС, введение полноценной системы налогообложения в агросекторе. Это еще один маяк МВФ. Как будем убеждать аграриев и удастся ли их убедить в том, что налоги должны платить все по одним правилам?
Сохранение действующей системы налогообложения НДС до 1 января 2018 заложено в Коалиционном соглашении и в положениях Программы Правительства, которые для действий Минагрополитики являются базовыми документами.
Мы подходим к Европе, а существенная государственная поддержка сельского хозяйства является одним из элементов цивилизованного европейского рынка, залог паритетной конкуренции с европейскими производителями, ведь через 4 месяца (с 1 января 2016) истечет срок действия автономных торговых преференций и для Украины и заработает полноценная ЗСТ с ЕС . Мне трудно сейчас спрогнозировать, какими будут дискуссии, хотя сам я убежден, что прежде чем что-то забирать, следует предложить какой-то компенсаторный механизм. В Европе есть такие механизмы. Да, европейские фермеры платят все налоги, но у них есть и компенсационные платежи в виде дотаций на каждый гектар.
У нас ситуация такова, что введи сейчас полномасштабное налогообложение – без компенсаторики, и сразу порвется там, где тонко. А тонко у нас в животноводстве, молочной отрасли, в малом и среднем бизнес, который сейчас не имеет доступа к заемным средствам.
Мы не говорим о сумме поддержки, которая в разы меньше чем в ЕС, (в Украине от 20 до 30 евро на гектар, в то время как в Европе 400- 450 евро га гектар, которую в условиях оборонного бюджета сложно обеспечить). Поэтому речь идет об оптимальном механизме обеспечения поддержке аграриев в автоматическом режиме без распределительной функции чиновника. Эта поддержка должна поступать к аграриям не в конце бюджетного года и не по остаточному принципу. Она должна поступать своевременно и в полном объеме, что обеспечит высокую конкурентоспособность нашей продукции.
Наше сельское хозяйство – это корова, которая дает молоко или курица, которая несет золотые яйца. Агросектор – это единственный пока сектор экономики, который стабильно растет и дает валютную выручку. Нельзя его подкосить сейчас. Значит, надо садиться с аграриями, с Минфином, с Верховной Радой, с МВФ и прорабатывать механизмы, которые были бы одинаково приемлемы и одним, и другим.
В скором времени начнутся осенне-полевые работы, а вслед за ними пойдет и подготовка к весне. И мы столкнулись с тем, что у нас, по сути, на ровном месте возник дефицит удобрений, в связи с остановкой сразу двух заводов – в Ровно и Черкассах. Этот фактор не станет проблемой для аграриев?
Эта проблема была очевидна. Осенне-полевые работы мы пройдем на имеющихся запасах. Но к концу года, вероятно, выйдем на дефицит до 300 тыс тонн. В принципе, это немного и этот дефицит можно легко закрыть импортом. Удобрения будут, просто они будут дороже. Хотя и не столь существенно. Если нам удастся либерализировать рынок и снять заградительные барьеры в виде 36%-ной пошлины на импорт, то цены внутри страны могут быть даже ниже общемировых. Думаем принять соответствующие решения уже осенью.
А что будет с Укрспиртом и ГПЗКУ? Два огромных госхолдинга уже несколько месяцев остаются в центре больших коррупционных скандалов. Что будет с ними и когда мы увидим, наконец, судебные решения по бывшим руководителям этих компаний?
По поводу виновных - это к правоохранителям. Мы подали материалы, и теперь дело за правоохранителями наказать виновных и вернуть в страну выведенные этими предприятиями средства. Это ни много ни мало 9 млрд грн.
Приватизация этих предприятий все еще актуальна?
Третьего сентября в он-лайн режиме мы завершим первый этап отбора руководителей ГПЗКУ и Укрспирта. Далее кандидатуры будут рассмотрены авторитетным Номинационным комитетом. Все попытки сорвать конкурс мы будем пресекать. Но и ускорять конкурс точно не будет – будем двигаться долго, но по правилам.
Что касается приватизации, то тут я давно и последовательно выступаю за конкурсную продажу – и Укрспирта, и зерновой госкорпорации. Сейчас разрабатывается несколько законопроектов, которые обеспечат эту продажу. По Укрспирту нужно провести конкурс вроде того, какой был по 3G. Чтобы никто потом не сказал, что что-то прошло подковерно.
ГПЗКУ тоже планируем выводить из списка не подлежащих к приватизации. У нас есть наметки и есть интерес к этому активу со стороны мировых компаний, готовых и, что самое важное, умеющих управлять такими активами.
Мы начали разговор с того, что уже через пару-тройку лет по объему экспорта мы догоним Евросоюз. Расскажите, за счет каких культур и каких регионов сможем это сделать?
Действительно, в текущем маркетинговом сезоне зерновой экспорт обновит рекорд. Этому будет способствовать хороший урожай и относительно большой объем начальных запасов. Это не предел для Украины, по нашим ожиданиям, при стабильном мировом спросе, к 2020 году мы можем экспортировать пшеницы и кукурузы более 40 млн тонн. При этом валовое производство зерна должно достичь 80 млн тонн.
Драйвером такого роста должна стать интенсификация производства, повышение уровня агрокультуры (качественные семена, удобрения, средства защиты растений, современная техника). Это должно подтянуть уровень урожайности не менее чем на 25%, до 55 ц/ га, что является обычной для развитых стран.
Также работаем над тем, чтобы организовать финансирование закупки техники для аграриев. Современные сеялки, транспорт – они тоже поспособствуют увеличению продуктивности.
Будем восстанавливать систему орошения в южных регионах. Сейчас она изношена на 82%. Если ее восстановить, то мгновенно можно увеличить продуктивность втрое. Мы начали проект со Всемирным банком по этому вопросу. Сейчас занимаемся тем, чтобы объединить систему орошения, вывести ее под управление одного органа, и Всемирный банк готов финансировать этот проект.
Но важно еще и то, с каким настроением аграрии берутся за работу. Недавно у меня была встреча с представителями международной организации GAFTA – это что-то вроде ООН для аграриев. Так вот я столько комплиментов выслушал в адрес правительства и министерства. И они во многом справедливы. Наше достижение в том, что мы убрали значительный коррупционный пласт – 14 лицензий и 6 сертификатов, включая карантинный. За счет этого логистика улучшилась на полторы недели. Значительный показатель. Экономия для аграриев только по нашим подсчетам – до 5 млрд грн. Хотя трейдеры оценивают, что она куда больше. Словом, есть чем похвалиться. Но мы только в начале пути.
Алексей Павленко: "Российский" агроэкспорт мы уже переориентировали на Китай, Африку и Ближний Восток
Глава Минагропрода в эксклюзивном интервью УНИАН рассказал, почему Украине не страшно российское продуктовое эмбарго и сможет ли наша страна уже через два года увеличить объем экспорта агропродукции.
В Украине завершается сбор урожая. В этом году аграрии планируют заложить «в закрома» до 60 млн тонн, что целиком сопоставимо с прошлогодним – рекордным для страны показателем валового сбора. Более половины собранной агропродукции – порядка 36,4 млн тонн - пойдут на экспорт, что позволит уже до конца текущего года выручить не менее 6 млрд долл. При этом около трети нашего экспорта составят продукты переработки, что в значительной степени снизит риски украинских аграриев от колебаний цен на сугубо сырьевых аграрных рынках.
О том, куда украинцы везут свое зерно, масло, сахар, и какие ниши разрабатывают – в интервью с министром аграрной политики и продовольствия Украины Алексеем Павленко.
Алексей Михайлович, мы беседуем накануне вашей поездки на агросаммит ЕБРР. Что везете в Лондон и самое главное – с чем рассчитываете оттуда вернуться?
В начале сентября в Лондоне в офисе ЕБРР действительно пройдет крупный аграрный саммит, где соберутся ведущие агрокомпании мира. Украина заявлена, как одна из основных тем переговоров и дискуссий. В ЕБРР не раз подчеркивали, что наш агросектор является важным элементом инвестиционной политики Банка. И сейчас Банк на своей площадке собирает мировых инвесторов и наших предпринимателей для дальнейшей совместной работы.
Чем обусловлено такое внимание?
Мы в пятерке ведущих стран по объему экспорта агропродукции. Первое место (по зерновым - УНИАН) занимают США, второе – Евросоюз с общим объемом экспорта в 38,3 млн тонн. Для сравнения: мы планируем уже в текущем маркетинговом году довести экспорт до 36,4 млн тонн. И за пару лет мы запросто догоним европейцев по экспорту.
Тем более, что валовый сбор урожая год от года растет…
Это раз. Но мы еще и остатки заложили значительные. В прошлом году мы сформировали хорошую подушку продовольственной безопасности. У нас по состоянию на начало маркетингового года – на 1 июля – в закромах было на 3,5 млн продукции больше, чем на 1 июля прошлого года.
Плюс – мы в постоянном контакте с производителями и трейдерами. Ежемесячно проводим совещания, еженедельно сверяем балансы, анализируем все макроцифры.
И тем не менее, у нас были примеры, когда большой экспорт оборачивался внутренним дефицитом и необходимостью применять жесткие меры – от ценового регулирования до прямых торговых ограничений. В этом году обойдемся без них?
Жесткие ограничения - это следствие ситуативных метаний, когда нет ни планов, ни прогнозов. И эта история не о нас. Мы, повторюсь, ведем плановую работу, учитываем все показатели - по регионам, по видам продукции, по урожайности, даже по экспортно-товарному балансу.
К 1 сентября (за период с 1 июля 2015 года) мы экспортировали и подготовили к экспорту почти 6,2 млн тонн зерна. Что на 24% превышает показатели аналогичного периода прошлого года (по состоянию на данный период 2014 года экспортировали и подготовили к экспорту около 5 млн тонн). Мы знаем, где, в каких портах стоят суда под загрузку, где, кому и сколько нужно вагонов и зерновозов. Все это в оперативном режиме решаем с Мининфраструктуры.
Вот сейчас планируем распространить «пилот» по созданию системы единого окна для экспортеров. Максимально упрощаем прохождение всех процедур и собираем в одном месте все службы: санитаров, фитосанитаров, таможенников. Они будут работать в режиме 24\7, что позволит быстро и эффективно обеспечивать экспортные формальности. Думаем начать эту работу в Одессе, а затем и в других регионах.
Когда увидим этот механизм в действии?
Хотим в ближайшие месяцы – пока идет сезон активного экспорта зерна.
Рост агроэкспорта – это безусловный плюс для страны. Однако мы не можем не замечать, что доля непосредственно сырьевого экспорта достаточно велика. Как скоро мы сможем переориентироваться на переработку и торговлю продукцией с дополнительной стоимостью?
В прошлом году доля сырьевых товаров в общем объеме экспорта в ЕС составляла порядка 76%. Иными словами, сырьевой экспорт составлял три четверти. Сейчас это 67%. Мы постепенно смещаем акценты в сторону переработки. Например, в общем объеме экспорта увеличили поставки курятины в 7 раз. Вдвое нарастили экспорт продуктов переработки злаков. На рынке Китая, кроме подсолнечного, уже присутствуют наши соевое и рапсовое масла. Да и в отношении зерна я бы не сказал, что это чистое сырье. У нас столько ограничений и требований по этому сегменту – от влажности до защиты от паразитов, что называть наши зерновые сырьем – это обижать фермеров. Практически все страны импортеры зерна, ввиду относительно продолжительного термина хранения зерна, именно в нем хранят свои запасы и перерабатывают по мере необходимости.
У нас огромные перспективы в нише семян. Мы уже прошли сертификацию Евросоюза и есть надежда, что мы откроем для наших семян европейских рынок. Причем ряд проектов по семенам пойдут за счет инвестиций крупнейших агрокомпаний – «Монсанто», «КВС», других компаний. А в агропроизводстве семена – это своего рода high-tech. Это очень перспективно. Причем это не ГМО, как принято думать. Это высокотехнологическое производство.
Ну и наконец, переработка продукции – это одна из целей. А ведь не стоит забывать, что аграрии уже сейчас формируют множество смежных отраслей производства. На прошлой неделе я был в Кировограде на производственном объединении «Червона зирка». Не будь у нас развитого агросектора, предприятие, специализирующееся на производстве агротехники, давно закрылось бы. А это ни много ни мало 6 тыс. рабочих мест. Зато сейчас они продают треть своей продукции на рынке СНГ и 5% уже вывозят в Евросоюз.
Еще один пример. Развитие речных перевозок будет стимулировать судостроение и металлургические предприятия.
Один из важных аспектов организации нашего агроэкспорта – поиск новых рынков и переориентация агропроизводства на новые направления. В частности, традиционный для нас российский рынок уже через несколько месяцев будет полностью закрыт. А туда мы везли как раз не семена и не трактора, а вполне конкретные молоко, сыры… Чем грозит нам российское продуктовое эмбарго?
Не стоит сгущать краски и говорить о каких-то угрозах вообще. На данный момент наш экспорт в Россию – это всего 2% от общего экспорта. За 7 месяцев 2015 года сыра, основного экспортного товара, было отправлено всего на одну тысячу (!) долларов, хотя годом ранее экспорт сыра оценивался в почти 80 млн долл. США. Сливочного масла мы экспортировали на 27 млн долл, а сейчас экспорт в этом сегменте упал до нуля. Семена масличных культур экспортировали на 20 млн долл, сейчас не экспортируем ничего. Злаков вывозили на 14 млн долл, сейчас – ноль. Рыбы и рыбопродуктов экспортировали на 14,2 млн долл, сейчас – ноль. Так каких проблем мы ждем? Кого пытаются напугать этим эмбарго?
А куда «ушли» эти экспортные миллионы?
На другие рынки. Мы серьезно увеличили экспорт в Европу. Наиболее показательные примеры роста экспорта по конкретным товарам: по мясу птицы - в 3,1 раз до 27,3 млн. долл., по яичным продуктам - в первой половине 2014 данная продукция не экспортировалась, а за аналогичный период 2015 году объемы экспорта составили 4,5 млн долл., по томатной пасте - в 9,5 раз до 6,9 млн долл, по обработанному зерну злаков - в 1,9 раза до 5,6 млн долл, по сахару и кондитерским изделиям из сахара - в 1,8 раза до 17,8 млн долл, по готовой продукции из зерна - в 1,3 раза до 18,0 млн. долл. Такие результаты свидетельствуют о высоком потенциале украинской продукции и хорошие перспективы на рынке ЕС.
Мы, повторюсь, открыли уже Ближний восток. Нефть и газ на хлеб при всем желании не намажешь, а масло – в самый раз. И в этом наше преимущество. Мы производим качественные продукты питания и готовы накормить ими мир. Мы уже сейчас кормим порядка 140 млн человек. И это не предел. Мы реально можем и будем кормилицей мира. И ту же Россию мы тоже готовы кормить – при условии нормальных торговых отношений, конечно.
А возвращаясь к тезису о диверсификации, скажу, что у нас весь рынок СНГ по экспорту меньше, чем африканский рынок. В Африку мы вывозим продукции на 2,6 млрд долл. Причем африканский рынок только растет. Рынок Евросоюза для нас – это 5 млрд долл. также с перспективой дальнейшего роста не менее 6%. Азиатский рынок – 6,6 млрд долл с перспективой роста не менее 10%.
Недавно мы вернулись из Египта. А это уже сейчас годовой экспорт сельхозпродукции на 1,5 млрд долл. Мы получили предложение экспортировать туда 12 тыс тонн халяльной курицы, продуктов переработки. На прошлой неделе открыли рынок Израиля по яйцу. И это результаты только последних двух недель.
Новые рынки – это наша большая стратегическая задача. Аграрии в один голос твердят: вырастить и произвести мы можем что угодно, помогите продать этот продукт. И мы, конечно, работаем в этом направлении.
Очень рассчитываем открыть рынок Ирана. В середине сентября планируется большая поездка в Тегеран. Иранский рынок - это экспорт только зерновых в объеме не менее 3 млн тонн. Он очень перспективен в части курятины и яичного порошка.
Большая делегация Минагропрода работает сейчас в Бангладеш. Там можем продавать до 1 млн тонн зерновых и другой продукции.
Коль скоро мы заговорили о росте экспорта в ЕС, на каком этапе у нас переговоры по увеличению квот для агропродукции в рамках зоны свободной торговли?
Мы с января ведем эти переговоры – с Еврокомиссией, с ключевыми министрами европейских стран. Минус этого процесса в том, что сам механизм получения квот – длинный и долгий. Но сам факт нашего присутствия на рынке ЕС автоматически является фактом признания качества нашей продукции для других рынков. И это открывает нам большие перспективы.
Вот сейчас мы боремся за сертификацию нашей молочной продукции. В Украине 82% молока производится частными хозяйствами. Более 4 млн частных хозяйств. Это проблема, потому что Европа не может покупать молоко, которому не обеспечена должная процедура контроля качества. Не будут европейцы покупать молочку, которую собирают молоковозом по окрестным селам. Им подавай чистое производство, когда корову доит аппарат, молоко не соприкасается с воздухом, проходит мгновенное охлаждение и потом уже все остальные процедуры.
Так вот сейчас мы проводим сертификацию 10 наших молочных компаний на соответствие европейским нормам. Четыре компании уже прошли первичный аудит, вышли на следующий этап проверок. Ждем решения Еврокомиссии. Если решение будет положительным, это станет сигналом того, что Украина выйдет на уровень страны - производителя молока европейского качества. И не беда, что в Европе у нас по молоку будет пока минимальная квота. Сам статус сертификации позволит нам выйти на рынок Африки, Азии. Но мало того. Мы сами получим, наконец, молоко европейского качества.
Не могу не спросить о наших отношениях с Китаем. Это огромный рынок, который только начинаем осваивать. Как можете охарактеризовать наши позиции в Поднебесной? Что с нашим зерновым контрактом, ставшим уже притчей во языцех?
Китайские отношения – это как раз не один контракт, который сам по себе очень тяжелый. Это даже не набор контрактов, а четкие точки и сферы сотрудничества. Мы вдвое за полгода увеличили экспорт в Китай. У нас напрямую с Китаем сегодня работают 20 компаний, в то время как раньше это была только Государственная продовольственно-зерновая корпорация. У нее была своеобразная монополия на рынок Китая, которую мы успешно разрушили.
Китай готов у нас брать максимальное количество продуктов, мы свои позиции на их рынке только наращиваем. В отличие, к слову, от соседней России, которая сама признает, что рынок Китая они нам по многим сегментам уступили.
Интерес Китая к Украине очень большой. И сейчас мы говорим об экспорте в Китай сахара, курятины, сухого молока, кондитерки, соевого шрота.
Эти переговоры – это конкретные проекты, с цифрами и условиями поставки?
Безусловно. Украинская продукция покупается и продается. Украина входит в проект «Шелковый путь», и потому у китайских товарищей интерес еще и к нашей инфраструктуре – в особенности к портам.
А земля? Китай выходит с предложениями работать на украинской земле?
Нет. Земельные отношения мы с Китаем не развиваем, поскольку у нас существует законодательно оформленный земельный мораторий – и мы его не нарушаем.
В таком случае не могу не спросить позицию министерства по этому вопросу. 1 января у нас истекает срок действия моратория на продажу земли. В сентябре – октябре этот вопрос будет обсуждаться в парламенте. Он же является одним из маяков нашей программы с МВФ. Как будем решать земельный вопрос?
Вопрос земли во многом политизирован. И моя позиция как раз в том, чтобы не демагогию вокруг земли разводить, а для начала сделать «домашнюю работу» - сформировать, наконец, земельный кадастр, оценить землю, провести ее инвентаризацию. Немаловажный вопрос – организация регистрации земли, выдача разрешений на право собственности. Сейчас это неимоверно сложно сделать из-за бюрократических процедур. Остаются открытыми вопросы кто и в каких размерах имеет право владеть землей. Кто и как будет контролировать рынок земли.
Словом, тут есть много нюансов, которые требуют решения. Если, к примеру, разрешить продажу земли, то как быть с теми, кто уже заключил долгосрочные договоры аренды? Как сделать так, чтобы комфортно было не только тем, кто зайдет на рынок земли, но и тем, кто там уже присутствует в качестве арендаторов и пользователей?
Аграрный сектор достаточно эффективно работает в условиях аренды земли. К слову, сума арендной платы за 2014 год составила около 12 млрд грн – это очень существенная сума дохода владельцев земельных паев.
Еще один дискуссионный момент – НДС, введение полноценной системы налогообложения в агросекторе. Это еще один маяк МВФ. Как будем убеждать аграриев и удастся ли их убедить в том, что налоги должны платить все по одним правилам?
Сохранение действующей системы налогообложения НДС до 1 января 2018 заложено в Коалиционном соглашении и в положениях Программы Правительства, которые для действий Минагрополитики являются базовыми документами.
Мы подходим к Европе, а существенная государственная поддержка сельского хозяйства является одним из элементов цивилизованного европейского рынка, залог паритетной конкуренции с европейскими производителями, ведь через 4 месяца (с 1 января 2016) истечет срок действия автономных торговых преференций и для Украины и заработает полноценная ЗСТ с ЕС . Мне трудно сейчас спрогнозировать, какими будут дискуссии, хотя сам я убежден, что прежде чем что-то забирать, следует предложить какой-то компенсаторный механизм. В Европе есть такие механизмы. Да, европейские фермеры платят все налоги, но у них есть и компенсационные платежи в виде дотаций на каждый гектар.
У нас ситуация такова, что введи сейчас полномасштабное налогообложение – без компенсаторики, и сразу порвется там, где тонко. А тонко у нас в животноводстве, молочной отрасли, в малом и среднем бизнес, который сейчас не имеет доступа к заемным средствам.
Мы не говорим о сумме поддержки, которая в разы меньше чем в ЕС, (в Украине от 20 до 30 евро на гектар, в то время как в Европе 400- 450 евро га гектар, которую в условиях оборонного бюджета сложно обеспечить). Поэтому речь идет об оптимальном механизме обеспечения поддержке аграриев в автоматическом режиме без распределительной функции чиновника. Эта поддержка должна поступать к аграриям не в конце бюджетного года и не по остаточному принципу. Она должна поступать своевременно и в полном объеме, что обеспечит высокую конкурентоспособность нашей продукции.
Наше сельское хозяйство – это корова, которая дает молоко или курица, которая несет золотые яйца. Агросектор – это единственный пока сектор экономики, который стабильно растет и дает валютную выручку. Нельзя его подкосить сейчас. Значит, надо садиться с аграриями, с Минфином, с Верховной Радой, с МВФ и прорабатывать механизмы, которые были бы одинаково приемлемы и одним, и другим.
В скором времени начнутся осенне-полевые работы, а вслед за ними пойдет и подготовка к весне. И мы столкнулись с тем, что у нас, по сути, на ровном месте возник дефицит удобрений, в связи с остановкой сразу двух заводов – в Ровно и Черкассах. Этот фактор не станет проблемой для аграриев?
Эта проблема была очевидна. Осенне-полевые работы мы пройдем на имеющихся запасах. Но к концу года, вероятно, выйдем на дефицит до 300 тыс тонн. В принципе, это немного и этот дефицит можно легко закрыть импортом. Удобрения будут, просто они будут дороже. Хотя и не столь существенно. Если нам удастся либерализировать рынок и снять заградительные барьеры в виде 36%-ной пошлины на импорт, то цены внутри страны могут быть даже ниже общемировых. Думаем принять соответствующие решения уже осенью.
А что будет с Укрспиртом и ГПЗКУ? Два огромных госхолдинга уже несколько месяцев остаются в центре больших коррупционных скандалов. Что будет с ними и когда мы увидим, наконец, судебные решения по бывшим руководителям этих компаний?
По поводу виновных - это к правоохранителям. Мы подали материалы, и теперь дело за правоохранителями наказать виновных и вернуть в страну выведенные этими предприятиями средства. Это ни много ни мало 9 млрд грн.
Приватизация этих предприятий все еще актуальна?
Третьего сентября в он-лайн режиме мы завершим первый этап отбора руководителей ГПЗКУ и Укрспирта. Далее кандидатуры будут рассмотрены авторитетным Номинационным комитетом. Все попытки сорвать конкурс мы будем пресекать. Но и ускорять конкурс точно не будет – будем двигаться долго, но по правилам.
Что касается приватизации, то тут я давно и последовательно выступаю за конкурсную продажу – и Укрспирта, и зерновой госкорпорации. Сейчас разрабатывается несколько законопроектов, которые обеспечат эту продажу. По Укрспирту нужно провести конкурс вроде того, какой был по 3G. Чтобы никто потом не сказал, что что-то прошло подковерно.
ГПЗКУ тоже планируем выводить из списка не подлежащих к приватизации. У нас есть наметки и есть интерес к этому активу со стороны мировых компаний, готовых и, что самое важное, умеющих управлять такими активами.
Мы начали разговор с того, что уже через пару-тройку лет по объему экспорта мы догоним Евросоюз. Расскажите, за счет каких культур и каких регионов сможем это сделать?
Действительно, в текущем маркетинговом сезоне зерновой экспорт обновит рекорд. Этому будет способствовать хороший урожай и относительно большой объем начальных запасов. Это не предел для Украины, по нашим ожиданиям, при стабильном мировом спросе, к 2020 году мы можем экспортировать пшеницы и кукурузы более 40 млн тонн. При этом валовое производство зерна должно достичь 80 млн тонн.
Драйвером такого роста должна стать интенсификация производства, повышение уровня агрокультуры (качественные семена, удобрения, средства защиты растений, современная техника). Это должно подтянуть уровень урожайности не менее чем на 25%, до 55 ц/ га, что является обычной для развитых стран.
Также работаем над тем, чтобы организовать финансирование закупки техники для аграриев. Современные сеялки, транспорт – они тоже поспособствуют увеличению продуктивности.
Будем восстанавливать систему орошения в южных регионах. Сейчас она изношена на 82%. Если ее восстановить, то мгновенно можно увеличить продуктивность втрое. Мы начали проект со Всемирным банком по этому вопросу. Сейчас занимаемся тем, чтобы объединить систему орошения, вывести ее под управление одного органа, и Всемирный банк готов финансировать этот проект.
Но важно еще и то, с каким настроением аграрии берутся за работу. Недавно у меня была встреча с представителями международной организации GAFTA – это что-то вроде ООН для аграриев. Так вот я столько комплиментов выслушал в адрес правительства и министерства. И они во многом справедливы. Наше достижение в том, что мы убрали значительный коррупционный пласт – 14 лицензий и 6 сертификатов, включая карантинный. За счет этого логистика улучшилась на полторы недели. Значительный показатель. Экономия для аграриев только по нашим подсчетам – до 5 млрд грн. Хотя трейдеры оценивают, что она куда больше. Словом, есть чем похвалиться. Но мы только в начале пути.