Уже в этом году игроки рынка ждут серьезного сокращения экспорта своей продукции. Как заявил в интервью Forbes.kz глава Союза зернопереработчиков Казахстана Евгений Ган, снижение объемов и, как следствие, сокращение количества предприятий уже практически неизбежно.
- Евгений Альбертович, каковы перспективы развития рынка экспорта муки на ближайшие годы?
- Я не разделяю позицию о том, что у нас в следующем маркетинговом году будет развитие экспорта. Наоборот, он будет сокращаться. Тому есть целый ряд объективных причин. Потому что у нас единственный рынок, который нас спасает, это Афганистан, а он будет замещаться сейчас рынком муки, которую будет поставлять туда Узбекистан. Если мы 2-3 млн тонн в 2017 поставили на этот рынок, то хорошо, если (в 2018) скатимся до 2 млн. Я боюсь, что эта цифра будет меньше.
В этом календарном году мы на экспорт поставим муки меньше, чем в 2017. Причем это будет существенно меньше. И эта негативная тенденция будет сохраняться.
Рынок есть рынок, конкуренция есть конкуренция. Но мы ничего не делаем, чтобы это каким-то принципиальным образом изменить.
- Под «мы» вы сейчас понимаете отрасль или государство? Что необходимо сделать для изменения ситуации?
- Политика есть концентрированное выражение экономики. Я уже не раз говорил, что мукомолье - это та отрасль, которая обогнала по развитию практически все отрасли АПК лет этак на 10-15, по крайней мере, в экспорте. И те проблемы, которые мы сегодня испытываем, рано или поздно будут испытывать все экспортеры, которые сегодня осваивают эти рынки. Будут точно такие же проблемы.
- Какие именно? Выдавливание с рынков?
- Сегодня самая большая проблема - у нас нет четкой картины, нет экспортной политики. Во-первых, у нас нет уполномоченного органа по экспорту в нашей стране. Чтобы мы точно знали, что вот этот госорган занимается. Сегодня занимается Минсельхоз, Мининвестиций, другие. А здесь все-таки должна быть четкая политика, понятная, в которой должны быть расписаны приоритеты. Например, может быть, действительно зерном торговать выгодней? Я же смотрю на проблемы со своей стороны, тяну одеяло на себя. А, может, действительно зерном лучше? Но государство в этом случае должно быть регулятором. Говорить - коль скоро отрасль нам дает новые рабочие места, занятость, высокую добавленную стоимость, квалифицированный труд, то мы будем развивать это направление, и для этого нужно то-то и то-то.
- Ну, очевидно же, что в данном случае продукция с добавленной стоимостью - это мука.
- Я в этом случае не говорю «мука». Это должны быть продукты более высокого передела - по всем отраслям. Вот сейчас, к примеру, мы продвигаем мясо на экспорт. А почему не высококачественные мясные продукты, которыми Казахстан может гордиться?
Понимаете, мы, по большому счету, сейчас только на стадии того, что к этой системе приступаем. Холдинг «КазАгро» написал драфт экспортной политики. Но мы себя там не видим.
- Проблема только в отсутствии единого госоргана и целостной экспортной политики?
- Конечно, нет, но это - главное. Необходимо решить главную задачу - выстроить систему взаимоотношений на внешних рынках. Например, если в Таджикистане разный входной НДС на зерно и на муку – значит, надо принимать зеркальные меры. То есть должны быть ответные экономические рычаги.
У нас к сожалению, системы зеркальных мер нет по определению. И большие наши проблемы только из-за этого. Как только мы поймем, что этим нужно заниматься системно, и что нужны и госорган, и программа, и приоритеты, и инструменты, тогда уже эта цепочка выстроится.
- О проблеме потери рынков вы говорили еще несколько лет назад. Получается, ситуация не меняется?
- О том, что в мукомолье не так все хорошо, мы начали говорить еще в 2007: мы говорили, что рынок начинает стагнировать. Как это ни удивительно, мукомольному рынку Казахстана очень помогла зерновая Россия, которая своим увеличением объема производства зерна и его экспорта просадила мировые цены на зерно. Цены с 2011 года упали с $350 до $180-200 на сегодняшний день. И это позволило нам уйти в Афганистан, и тот миллион тонн, который мы сократили в поставках по Узбекистану, Таджикистану, Кыргызстану, продать на афганском рынке. Но как только мировая цена в силу каких-то причин начнет подниматься, мы этот миллион тонн и там потеряем.
- А цена, по вашим прогнозам, повысится?
- Не думаю, что в этом году она повысится. Нет факторов для ее роста. В России будет как минимум на 10-15 млн тонн больше переходящий остаток. Сейчас цена очень низкая. У нас, благодаря тому, что объявили закуп по высоким ценам (42 тыс. тенге за тонну), мы везем зерно из России. По оценкам российских аналитиков, мы ввезли для переработки порядка 560-600 тыс. тонн зерна.
В Казахстане северные мукомольные предприятия работают сегодня на российском зерне. И работа на этом зерне позволяет им не останавливаться. Цену на сегодняшний день диктует не Продкорпорация, не Минсельхоз – цену диктует афганский и узбекский покупатель. Если они не покупают по этой цене, мы никуда не денемся.
Поэтому, я думаю, повышения цены не будет. Более того, весной все крестьяне массово выйдут со своим зерном. Но оно не будет востребовано на рынке в таком количестве.
- И тогда цена просядет еще сильнее?
- Цена, естественно, будет проседать. Мало того, там же весенние ожидания будут уже своего урожая. Поэтому я не вижу оснований для роста цены по определению.
- Какие сейчас настроения в мукомольной отрасли?
- Настроения отрицательные. То, что на сегодняшний день происходит - Узбекистан, я думаю, процентов 50 афганского рынка у нас отожмет. Это как минимум. Ну, а 1,5 млн тонн казахстанского зерна завозится в Узбекистан, благодаря нашей политике совмещения рынков.
Здесь ничего удивительного не происходит, все объективно и предсказуемо. И надо лицом повернуться к этой проблеме и заниматься делом серьезно.
- Какова вероятность, что начнутся сокращения предприятий в мукомольной отрасли?
- Так и будет, это неизбежно. Только по афганскому рынку мы можем потерять в этом году минимум 300 тыс. тонн. Это означает, что минимум порядка 30 мельниц мы можем остановить. Конечно, для начала упадет коэффициент загрузки, но потом пойдет механическое сокращение.
Мукомолы Казахстана готовятся останавливать мельницы
Уже в этом году игроки рынка ждут серьезного сокращения экспорта своей продукции. Как заявил в интервью Forbes.kz глава Союза зернопереработчиков Казахстана Евгений Ган, снижение объемов и, как следствие, сокращение количества предприятий уже практически неизбежно.
- Евгений Альбертович, каковы перспективы развития рынка экспорта муки на ближайшие годы?
- Я не разделяю позицию о том, что у нас в следующем маркетинговом году будет развитие экспорта. Наоборот, он будет сокращаться. Тому есть целый ряд объективных причин. Потому что у нас единственный рынок, который нас спасает, это Афганистан, а он будет замещаться сейчас рынком муки, которую будет поставлять туда Узбекистан. Если мы 2-3 млн тонн в 2017 поставили на этот рынок, то хорошо, если (в 2018) скатимся до 2 млн. Я боюсь, что эта цифра будет меньше.
В этом календарном году мы на экспорт поставим муки меньше, чем в 2017. Причем это будет существенно меньше. И эта негативная тенденция будет сохраняться.
Рынок есть рынок, конкуренция есть конкуренция. Но мы ничего не делаем, чтобы это каким-то принципиальным образом изменить.
- Под «мы» вы сейчас понимаете отрасль или государство? Что необходимо сделать для изменения ситуации?
- Политика есть концентрированное выражение экономики. Я уже не раз говорил, что мукомолье - это та отрасль, которая обогнала по развитию практически все отрасли АПК лет этак на 10-15, по крайней мере, в экспорте. И те проблемы, которые мы сегодня испытываем, рано или поздно будут испытывать все экспортеры, которые сегодня осваивают эти рынки. Будут точно такие же проблемы.
- Какие именно? Выдавливание с рынков?
- Сегодня самая большая проблема - у нас нет четкой картины, нет экспортной политики. Во-первых, у нас нет уполномоченного органа по экспорту в нашей стране. Чтобы мы точно знали, что вот этот госорган занимается. Сегодня занимается Минсельхоз, Мининвестиций, другие. А здесь все-таки должна быть четкая политика, понятная, в которой должны быть расписаны приоритеты. Например, может быть, действительно зерном торговать выгодней? Я же смотрю на проблемы со своей стороны, тяну одеяло на себя. А, может, действительно зерном лучше? Но государство в этом случае должно быть регулятором. Говорить - коль скоро отрасль нам дает новые рабочие места, занятость, высокую добавленную стоимость, квалифицированный труд, то мы будем развивать это направление, и для этого нужно то-то и то-то.
- Ну, очевидно же, что в данном случае продукция с добавленной стоимостью - это мука.
- Я в этом случае не говорю «мука». Это должны быть продукты более высокого передела - по всем отраслям. Вот сейчас, к примеру, мы продвигаем мясо на экспорт. А почему не высококачественные мясные продукты, которыми Казахстан может гордиться?
Понимаете, мы, по большому счету, сейчас только на стадии того, что к этой системе приступаем. Холдинг «КазАгро» написал драфт экспортной политики. Но мы себя там не видим.
- Проблема только в отсутствии единого госоргана и целостной экспортной политики?
- Конечно, нет, но это - главное. Необходимо решить главную задачу - выстроить систему взаимоотношений на внешних рынках. Например, если в Таджикистане разный входной НДС на зерно и на муку – значит, надо принимать зеркальные меры. То есть должны быть ответные экономические рычаги.
У нас к сожалению, системы зеркальных мер нет по определению. И большие наши проблемы только из-за этого. Как только мы поймем, что этим нужно заниматься системно, и что нужны и госорган, и программа, и приоритеты, и инструменты, тогда уже эта цепочка выстроится.
- О проблеме потери рынков вы говорили еще несколько лет назад. Получается, ситуация не меняется?
- О том, что в мукомолье не так все хорошо, мы начали говорить еще в 2007: мы говорили, что рынок начинает стагнировать. Как это ни удивительно, мукомольному рынку Казахстана очень помогла зерновая Россия, которая своим увеличением объема производства зерна и его экспорта просадила мировые цены на зерно. Цены с 2011 года упали с $350 до $180-200 на сегодняшний день. И это позволило нам уйти в Афганистан, и тот миллион тонн, который мы сократили в поставках по Узбекистану, Таджикистану, Кыргызстану, продать на афганском рынке. Но как только мировая цена в силу каких-то причин начнет подниматься, мы этот миллион тонн и там потеряем.
- А цена, по вашим прогнозам, повысится?
- Не думаю, что в этом году она повысится. Нет факторов для ее роста. В России будет как минимум на 10-15 млн тонн больше переходящий остаток. Сейчас цена очень низкая. У нас, благодаря тому, что объявили закуп по высоким ценам (42 тыс. тенге за тонну), мы везем зерно из России. По оценкам российских аналитиков, мы ввезли для переработки порядка 560-600 тыс. тонн зерна.
В Казахстане северные мукомольные предприятия работают сегодня на российском зерне. И работа на этом зерне позволяет им не останавливаться. Цену на сегодняшний день диктует не Продкорпорация, не Минсельхоз – цену диктует афганский и узбекский покупатель. Если они не покупают по этой цене, мы никуда не денемся.
Поэтому, я думаю, повышения цены не будет. Более того, весной все крестьяне массово выйдут со своим зерном. Но оно не будет востребовано на рынке в таком количестве.
- И тогда цена просядет еще сильнее?
- Цена, естественно, будет проседать. Мало того, там же весенние ожидания будут уже своего урожая. Поэтому я не вижу оснований для роста цены по определению.
- Какие сейчас настроения в мукомольной отрасли?
- Настроения отрицательные. То, что на сегодняшний день происходит - Узбекистан, я думаю, процентов 50 афганского рынка у нас отожмет. Это как минимум. Ну, а 1,5 млн тонн казахстанского зерна завозится в Узбекистан, благодаря нашей политике совмещения рынков.
Здесь ничего удивительного не происходит, все объективно и предсказуемо. И надо лицом повернуться к этой проблеме и заниматься делом серьезно.
- Какова вероятность, что начнутся сокращения предприятий в мукомольной отрасли?
- Так и будет, это неизбежно. Только по афганскому рынку мы можем потерять в этом году минимум 300 тыс. тонн. Это означает, что минимум порядка 30 мельниц мы можем остановить. Конечно, для начала упадет коэффициент загрузки, но потом пойдет механическое сокращение.
Новости по теме: