Зарубежные семеноводческие компании могут обязать создавать СП в России
Чтобы продолжить работу в России, зарубежные семеноводческие компании должны будут создать совместные предприятия (СП) с отечественными научными организациями. Такие требования содержатся в проекте правил локализации производства семян, которые рассматривались на совещании в Минсельхозе, пишут «Ведомости» со ссылкой на двух его участников. Представитель агроведомства подтвердил изданию, что правила действительно разрабатываются, и уточнил, что доля иностранных компаний в таких СП не будет превышать 49%. Работать через другие юрлица, даже на 100% российские, зарубежным игрокам будет запрещено. Предполагается, что новые правила могут начать действовать уже с 1 сентября 2023 года, при этом иностранным компаниям обещают предоставить переходный период.
В середине марта первый заместитель министра сельского хозяйства Оксана Лут в ходе парламентских слушаний комитета Госдумы по аграрным вопросам , что Россия будет работать только с локализованными на территории страны поставщиками семян. «Мы не против того, чтобы работать с иностранными компаниями, но мы хотим, чтобы иностранные компании нормально локализовались в нашей стране. А не так, как это было по тракторам и комбайнам, когда мы думали, что у нас высокая локализация, а оказалось, что это не так, — подчеркнула Лут. — Мы хотим, чтобы у нас все от зародышевой плазмы было в стране, чтобы они передавали нам технологии, обучали наших людей. Рынок у нас хороший, работать с нами интересно».
Оксана Лут сравнивает семеноводство с машиностроением, причем в негативной коннотации, хотя с глубокой локализацией последнего в России был хороший опыт, прокомментировал «» директор Института права и развития ВШЭ-Сколково, научный руководитель Центра технологического трансфера (ЦТТ, подразделение ВШЭ) Алексей Иванов. «Не скажу точно про комбайны, но в машиностроении опыт глубокой и последовательно внедряемой локализации был достаточно успешный: за короткий срок была отстроена новая автомобильная промышленность, когда в России собирались и Volkswagen, и Mercedes-Benz, и BMW, и Toyota», — перечисляет он.
В мире к импортозамещению есть два подхода: постепенный, то есть последовательная локализация зарубежных решений, и шоковый, когда пытаются получить «все и сразу», продолжает Иванов. «И мне не очень понятно, почему в текущих и так сложных условиях выбор делается в пользу шокового сценария: “все или ничего”. Мне не кажется, что это единственный разумный выбор», — рассуждает он. По его оценке, опыт глубокой локализации в России зарубежных производителей автомобилей в условиях санкционного давления показал, что уход с рынка таких интегрированных компаний, крупнейших региональных работодателей, наносит экономике большой урон. Де-факто получилось, что с рынка ушли не просто производители, а целая технологическая инфраструктура, производственный кластер.
«Если рассуждать о защите от санкционного давления, то, наверное, было бы не совсем корректно говорить, что повышенная локализация сама по себе лучше защитит от экономических последствий в случае ухода компаний. Наоборот, это может создать дополнительный стресс, и подобное мы уже видели, когда компании закрывали производство, в том числе релоцируя ключевых специалистов», — считает Иванов.
ЦТТ в 2018 году начал трансфер технологий и решений в области селекции семян от компании (это было ФАС при одобрении сделки слияния и ), и со стороны компании это был добровольный и достаточно серьезный вклад, направленный именно на глубокую локализацию селекционных достижений, напоминает Иванов.
По его словам, сделала все в рамках договоренностей. «Но тогда мы на собственном опыте убедились в фундаментальной неготовности российского госаппарата к поддержке такой глубокой локализации. Наши компании, селекционеры, ученые, хотели принять технологии, но мы столкнулись с тем, что бюрократия, по сути, противодействовала технологическому трансферу», — делится Иванов. По его словам, в рамках этого трансфера был создан передовой образовательный центр для подготовки биотехнологов-практиков, а новые компетенции — это как раз ключ к подлинной локализации новейших технологий в России, без них ничего работать не будет.
А вот с точки зрения передачи гермоплазмы семян для научных целей тогда были и сейчас остаются серьезные проблемы: и до сих пор не создали нормальные условия для легального ввоза семян для селекционных программ. То есть, с одной стороны, заявляется о потребности в глубокой локализации и ввозе чистых линий, а с другой — поставить их в Россию очень сложно. «Мы бились лбом об эту стену и до сих пор ее не пробили: есть рассогласованность регуляторной базы, отсутствие практики, но главное — нет благоприятного, как во всех странах-лидерах в области селекции, режима ввоза семян для научных целей. Хотя в 2024 году в силу вступает новое постановление, регламентирующее этот вопрос, но по факту оно не упрощает, а усложняет эту процедуру», — сетует Иванов.
По его словам, сейчас режим научного ввоза семян такой же, как и для коммерческого использования. Это никак не стимулирует столь желанную локализацию, хотя ее уже давно можно было вывести на совершенно другой уровень за счет трансфера технологий от . «Вместо того, чтобы довести дело до конца, были потеряны годы в бюрократических проволочках, — подчеркивает руководитель ЦТТ. — Работа погрязла в трясине согласований. Это была классическая волокита. Удивительно тяжелая система выстроена вокруг нормальной научной кооперации, рабочий процесс сопровождает подозрение на подозрении. Хотя ЦТТ делал благое дело, но постоянно вынужден был находиться в позиции оправдывающегося».
В 2018—2021 годах было хорошее окно возможностей для технологического сотрудничества с , компания к этому была готова. ЦТТ, по словам Иванова, удалось многое сделать в научно-образовательной сфере, но там, где работа касалась ввоза чистых линий в научных целях, российские селекционеры сталкивались с жесточайшим блоком и препонами. Порой доходило до абсурда: ввозится, условно, 200-300 г семян, а на экспертизу требуется 15 кг, приводит пример Иванов. «Вопрос: это нам нужно локализовать производство в России или им?», — рассуждает Иванов. Даже захотев передать технологии, компании сталкиваются с тяжелой российской действительностью, что делает задачу крайне затруднительной. «Если госпожа Лут возьмет процесс под свой контроль и в ручном режиме будет следить за тем, как дает “добро”, возможно, процесс и будет запущен», — добавляет он.
Вопрос еще и в том, какую реальную цель сейчас преследует продолжает Иванов. Если она действительно в локализации, то позиция «все и сразу» контрпродуктивна: нельзя сразу требовать всего, нужно двигаться поступательно. «Тем более, что люди уже обожглись и видели историю трансфера с бюрократическими проблемами», — добавляет он. Если же задача заключается в том, чтобы вынудить иностранных поставщиков уйти с рынка, то было бы более честно говорить об этом прямо, считает Иванов. Кроме того, Россия входит в ЕАЭС, его рынок, по сути, единый, а в других странах-членах Союза также есть своя селекция и свои подходы к локализации. «Пока непонятно, будут ли на наших партнеров по Союзу распространяться такие же требования по локализации», — заключает он.
Зарубежные семеноводческие компании могут обязать создавать СП в России
Чтобы продолжить работу в России, зарубежные семеноводческие компании должны будут создать совместные предприятия (СП) с отечественными научными организациями. Такие требования содержатся в проекте правил локализации производства семян, которые рассматривались на совещании в Минсельхозе, пишут «Ведомости» со ссылкой на двух его участников. Представитель агроведомства подтвердил изданию, что правила действительно разрабатываются, и уточнил, что доля иностранных компаний в таких СП не будет превышать 49%. Работать через другие юрлица, даже на 100% российские, зарубежным игрокам будет запрещено. Предполагается, что новые правила могут начать действовать уже с 1 сентября 2023 года, при этом иностранным компаниям обещают предоставить переходный период.
В середине марта первый заместитель министра сельского хозяйства Оксана Лут в ходе парламентских слушаний комитета Госдумы по аграрным вопросам , что Россия будет работать только с локализованными на территории страны поставщиками семян. «Мы не против того, чтобы работать с иностранными компаниями, но мы хотим, чтобы иностранные компании нормально локализовались в нашей стране. А не так, как это было по тракторам и комбайнам, когда мы думали, что у нас высокая локализация, а оказалось, что это не так, — подчеркнула Лут. — Мы хотим, чтобы у нас все от зародышевой плазмы было в стране, чтобы они передавали нам технологии, обучали наших людей. Рынок у нас хороший, работать с нами интересно».
Оксана Лут сравнивает семеноводство с машиностроением, причем в негативной коннотации, хотя с глубокой локализацией последнего в России был хороший опыт, прокомментировал «» директор Института права и развития ВШЭ-Сколково, научный руководитель Центра технологического трансфера (ЦТТ, подразделение ВШЭ) Алексей Иванов. «Не скажу точно про комбайны, но в машиностроении опыт глубокой и последовательно внедряемой локализации был достаточно успешный: за короткий срок была отстроена новая автомобильная промышленность, когда в России собирались и Volkswagen, и Mercedes-Benz, и BMW, и Toyota», — перечисляет он.
В мире к импортозамещению есть два подхода: постепенный, то есть последовательная локализация зарубежных решений, и шоковый, когда пытаются получить «все и сразу», продолжает Иванов. «И мне не очень понятно, почему в текущих и так сложных условиях выбор делается в пользу шокового сценария: “все или ничего”. Мне не кажется, что это единственный разумный выбор», — рассуждает он. По его оценке, опыт глубокой локализации в России зарубежных производителей автомобилей в условиях санкционного давления показал, что уход с рынка таких интегрированных компаний, крупнейших региональных работодателей, наносит экономике большой урон. Де-факто получилось, что с рынка ушли не просто производители, а целая технологическая инфраструктура, производственный кластер.
«Если рассуждать о защите от санкционного давления, то, наверное, было бы не совсем корректно говорить, что повышенная локализация сама по себе лучше защитит от экономических последствий в случае ухода компаний. Наоборот, это может создать дополнительный стресс, и подобное мы уже видели, когда компании закрывали производство, в том числе релоцируя ключевых специалистов», — считает Иванов.
ЦТТ в 2018 году начал трансфер технологий и решений в области селекции семян от компании (это было ФАС при одобрении сделки слияния и ), и со стороны компании это был добровольный и достаточно серьезный вклад, направленный именно на глубокую локализацию селекционных достижений, напоминает Иванов.
По его словам, сделала все в рамках договоренностей. «Но тогда мы на собственном опыте убедились в фундаментальной неготовности российского госаппарата к поддержке такой глубокой локализации. Наши компании, селекционеры, ученые, хотели принять технологии, но мы столкнулись с тем, что бюрократия, по сути, противодействовала технологическому трансферу», — делится Иванов. По его словам, в рамках этого трансфера был создан передовой образовательный центр для подготовки биотехнологов-практиков, а новые компетенции — это как раз ключ к подлинной локализации новейших технологий в России, без них ничего работать не будет.
А вот с точки зрения передачи гермоплазмы семян для научных целей тогда были и сейчас остаются серьезные проблемы: и до сих пор не создали нормальные условия для легального ввоза семян для селекционных программ. То есть, с одной стороны, заявляется о потребности в глубокой локализации и ввозе чистых линий, а с другой — поставить их в Россию очень сложно. «Мы бились лбом об эту стену и до сих пор ее не пробили: есть рассогласованность регуляторной базы, отсутствие практики, но главное — нет благоприятного, как во всех странах-лидерах в области селекции, режима ввоза семян для научных целей. Хотя в 2024 году в силу вступает новое постановление, регламентирующее этот вопрос, но по факту оно не упрощает, а усложняет эту процедуру», — сетует Иванов.
По его словам, сейчас режим научного ввоза семян такой же, как и для коммерческого использования. Это никак не стимулирует столь желанную локализацию, хотя ее уже давно можно было вывести на совершенно другой уровень за счет трансфера технологий от . «Вместо того, чтобы довести дело до конца, были потеряны годы в бюрократических проволочках, — подчеркивает руководитель ЦТТ. — Работа погрязла в трясине согласований. Это была классическая волокита. Удивительно тяжелая система выстроена вокруг нормальной научной кооперации, рабочий процесс сопровождает подозрение на подозрении. Хотя ЦТТ делал благое дело, но постоянно вынужден был находиться в позиции оправдывающегося».
В 2018—2021 годах было хорошее окно возможностей для технологического сотрудничества с , компания к этому была готова. ЦТТ, по словам Иванова, удалось многое сделать в научно-образовательной сфере, но там, где работа касалась ввоза чистых линий в научных целях, российские селекционеры сталкивались с жесточайшим блоком и препонами. Порой доходило до абсурда: ввозится, условно, 200-300 г семян, а на экспертизу требуется 15 кг, приводит пример Иванов. «Вопрос: это нам нужно локализовать производство в России или им?», — рассуждает Иванов. Даже захотев передать технологии, компании сталкиваются с тяжелой российской действительностью, что делает задачу крайне затруднительной. «Если госпожа Лут возьмет процесс под свой контроль и в ручном режиме будет следить за тем, как дает “добро”, возможно, процесс и будет запущен», — добавляет он.
Вопрос еще и в том, какую реальную цель сейчас преследует продолжает Иванов. Если она действительно в локализации, то позиция «все и сразу» контрпродуктивна: нельзя сразу требовать всего, нужно двигаться поступательно. «Тем более, что люди уже обожглись и видели историю трансфера с бюрократическими проблемами», — добавляет он. Если же задача заключается в том, чтобы вынудить иностранных поставщиков уйти с рынка, то было бы более честно говорить об этом прямо, считает Иванов. Кроме того, Россия входит в ЕАЭС, его рынок, по сути, единый, а в других странах-членах Союза также есть своя селекция и свои подходы к локализации. «Пока непонятно, будут ли на наших партнеров по Союзу распространяться такие же требования по локализации», — заключает он.
Новости по теме: